Нижний Кисельный пер., 7/21, 1930, арх. Н. Д. Колли
Серый семиэтажный дом в стиле конструктивизм высится на углу Рождественки с Нижним Кисельным переулком. Среди зданий-соседей это инородное тело. Если бы дом-коммуну «Изотерма» (или «Хладострой») выстроили тут вчера, мы бы негодовали… И все-таки за 90 лет он крепко врос в ткань города и стал его историей.
Гладкий фасад по Рождественке лишен монотонности, так как на верхних этажах меняется ритм и размер окон. Привлекает внимание скошенный угол дома, с длинными окнами, края которых «перетекают» на плоскость боковых стен. Это композиционный центр постройки.
Желтоватое шестиэтажное крыло того же здания спускается по склону Нижнего Кисельного переулка. Над левым выступом — нечто похожее на маленький «пентхаус» вроде залитой светом мастерской художника. Но, по словам соседа, жил тут не живописец, а какой-то адмирал в отставке. Теперь вся эта половина дома задернута фальшфасадом. Затруднен вход во двор, откуда можно было посмотреть на скругленный выступ лестницы с ленточным остеклением.
Памятник конструктивизма построил в 1929-30 годах архитектор Николай Колли для жилищного кооператива «Изотерма». Рядом с квартирами находились еще и конторы. Работники треста «Хладострой» финансировали дом в складчину, часть денег давало государство. На первых порах собственником «квадратных метров» было само товарищество. Несколько лет спустя кооперативы упразднили и государство все взяло себе, а жильцам выплатили небольшие компенсации.
В 1920-х в воздухе носилась концепция домов-коммун, которые освободили бы строителей социализма от бытовых тягот. Селиться следовало не в квартирах, а в «жилых ячейках». Коммунар должен был есть в столовой, дети его — жить в детском саду, белье — централизованно стираться в прачечной… Кухни считались мещанством и роскошью… в «Изотерме» их и не построили!
Конечно, уже десять лет спустя такое жилье казалось неудобным, и люди начали перепланировать свои квартиры.
Конструктивизм — предельно экономная архитектура. Дома-коммуны возводили из дешевых или экспериментальных материалов, вплоть до камышита (спрессованный камыш). Уже в 1960-70-х многие здания стали ветшать и расселяться. На таком фоне «Хладострой» был крепок, как утес: его признали аварийным только в XXI веке. Дом отселили в 2003 году и… забросили.
Двадцать лет ценный градоформирующий объект (во всяком случае, крыло по переулку) стоит заброшенным и продолжает ветшать. Внесен в Красную книгу Архнадзора, тип угрозы — запустение.
До 1920-х на этом месте стоял двухэтажный дом священника, краешек здания попал на революционный фотокадр:
В 1870-х там снимал квартиру дантист Людвиг Адельгейм, державший кабинет на Кузнецком Мосту. В 1880 году у Адельгейма лечил зуб Достоевский, приехавший в Москву на Пушкинские торжества. До знаменитой речи на открытие памятника оставалось несколько дней.
«Затем спросил у Каткова: кто здесь лучший зубной врач, и он мне назвал Адельгейма на Кузнецк<ом> мосту, сказав, чтоб я объявил Адельгейму, что прислал меня он, Катков. Пружинка моя совсем уж сломалась и держалась на ниточке. Съездил к Адельгейму, и тот вставил мне новую за 5 руб. От него приехал домой, и с Григоровичем и Висковатовым поехали в “Эрмитаж“, обедали по рублю».
Несколько лет спустя доктор приобретет дом на Большой Дмитровке (№ 23). Дети врача, Роберт и Рафаил Адельгеймы, станут известными актерами.
Еще один дуэт артистов, Александр Менакер и Мария Миронова, по некоторым сведениям, жили в современном доме «Изотерма» в конце 1930-х. Их сын, всенародно любимый Андрей Александрович, проведет детство уже в другом доме, на Петровке.
© Дмитрий Линдер. Перепечатка текстов с linder.moscow без разрешения автора не допускается.