Во времена языческого императора Диоклетиана в сицилийском городе Катания архидиакон Евпл после чудес и мученической смерти стал святым. Память святого празднуют 11 августа. Именно в этот день Дмитрий Донской разбил татар на реке Вожа, а его правнук – одержал победу в предпоследней войне с новгородцами, заключив Коростынский мир (1471 год).
Барочная жемчужина
Предполагают, что с этой победой как-то связан храм, имеющий уникальное для Москвы посвящение. Может быть, деревянную церквушку воздвиг Иван III по обету.
К 1657 году церковь святого Евпла была каменной и дала имя улице, которую украшала. Ведь близлежащую часть Мясницкой звали Евпловкой.
Сто лет спустя ветхую церковь разобрали, по прошению прихожан, и в 1750-53 годах возвели двухярусный барочный храм. Нижний престол по-прежнему был посвящен святому Евплу, верхний – Святой Троице. До разрушения в 1920-х верхний ярус церкви сохранял барочный интерьер – подсвечники, паникадила, фрески и блистательный иконостас.
Стоял ли тут маленький Пушкин?
Вокруг верхнего храма находилось гульбище – открытая площадка, с которой хорошо просматривалась улица во время торжеств. Предполагают, что десятилетний Пушкин взирал отсюда на приехавшего в город Александра I. Много лет спустя поэт писал, как
«стоял с народом на высоком крыльце Николы на Мясницкой. Народ, наполнявший все улицы, по которым должен он был проезжать, ожидал его нетерпеливо. Наконец показалась толпа генералов, едущих верхами. Государь был между ими. Подъехав к церкви, он один раз перекрестился, и по сему знаменью народ узнал своего государя».
Некоторые краеведы полагают, что поэт все перепутал и мог видеть это только с гульбища св. Евпла. Другие же считают, что коллеги ошибаются, а Пушкин написал все правильно.
Освобожденные колокола
Колокола Москвы умолкли перед въездом в город Бонапарта. Архиепископ Августин запретил звон, чтобы не создавалась паника при эвакуации, для чего были перерезаны веревки. Колокола звучали лишь в огненном смерче, падая с горящих колоколен…
Однако пламя пощадило храм святого Евпла. Пленный протоиерей кавалергардского полка Гратинский добился у французов позволения служить. И вот 15 сентября, в годовщину коронации Александра I, в звоннице нашего храма зазвучал колокол – впервые в оккупированной Москве.
В 1843 году был освящен придел Михаила Архангела.
Другие поэты
В числе прихожан храма были Глебовы и Стрешневы из здания-соседа (см. ниже), семья будущих министров-реформаторов из особняка Милютиных, последние «удельные князья» Кольцовы-Мосальские из дома на Мясницкой, и Веневитиновы из Кривоколенного. Сюда ходил поэт, чья жизнь оборвалась в 22 года, здесь же венчались его родители.
А в 1873 году в Евпловской церкви был крещен Валерий Брюсов, родившийся в Милютинской усадьбе.
Как жена Троцкого хотела храм спасти
Осенью 1917 года здание очень помогло большевикам. Красные забрались на колокольню и в упор били по Центральной телефонной станции, которую обороняли юнкера. Другое пулеметное гнездо свили на противоположном конце Милютинского переулка, в высоком доме № 20. Защитники законной власти оказались меж двух огней и были разгромлены.
В красной Москве храм с колокольней уничтожили одним из первых, чтоб не портил вид на важную улицу. Было объявлено о планах выстроить на этом месте девятиэтажный «Дом Трестов» Гомзы (под этой косопузой аббревиатурой скрывались «Государственные объединенные машиностроительные заводы»). Естественно, писали, что св. Евпл
«сильно мешает уличному движению».
Неясно, почему церковь проезжать мешала, а Дом Трестов – нет. Впрочем, нашлись защитники, которые указывали на культурно-историческую ценность храма. В числе ходатаев был, например, строитель Мавзолея Алексей Щусев. Запротестовала даже Главнаука в лице Натальи Седовой (жена Троцкого), после чего судьба несчастной церкви была решена. Шел 1926 год, все связанное с Львом Давидовичем попадало в безнадежную опалу.
Дом Трестов был такой же отговоркой, как и расширение проезжей части, ведь на этом месте так ничего не построили.
Гигантский телефон на Пятачке
70 лет тут было пусто. Лишь в начале 1930-х вместо колокольни возвышалась башня метростроя (перегон между Лубянкой и Чистыми прудами проходит под Мясницкой). Когда достроили, оставалась вентиляционная дыра, затянутая сеткой. Так что вокруг пахло не очень хорошо.
У края пустыря, ближе к домику причта, в конце 1920-х стояла будка, над которой высился огромный бутафорский телефон с трубкой и проводом:
Внутри же находился настоящий телефон, в то время – диво дивное! Он входил в тройку первых в Москве телефонов-автоматов. Будку на пустыре воздвигли по соседству с вышкой телефонной станции в Милютинском переулке. Другая будка была еще ближе к станции, третья – при доме Черткова.
В последующие десятилетья детвора из окрестных домов называла это место Пятачком. Школьники здесь общались, а потом – ходили на свидания…
«Местные мальчишки находили на месте старой церкви Евпла зарытые человеческие кости, которые растаскивали для своих мальчишеских игр в войнушку».
Из-за метрошной вытяжки, этот пустырь до 1990-х не застраивали, а когда все-таки попробовали застроить, пришла беда…
Мясницкая, 9
Ближайший к пустырю дом (три этажа) принадлежал причту св. Евпла. Видел о нем очень скупую информацию:
«Жилой дом (2-я пол. XVIII в; 1780; 1784; 1877)».
Вот он на фотографии 1970-х:
Исчез в 1996 году, но еще долго значился в реестре памятников. Если дом причта, как и храм, погиб по злому умыслу, то дом-сосед был уничтожен по недомыслию и глупости.
Мясницкая, 11. В шайке «червонных валетов»
В середине XVIII века между Мясницкой и Милютинским переулком простирались владения генерал-аншефа Петра Стрешнева – хозяина Покровского-Стрешнева и родича Романовых. К начале 1840-х потомки разделили огромный двор на четыре части и распродали. Одну из этих четвертин приобрели Юрцовские – разбогатевшие кондитеры, так появился участок № 11 на Мясницкой. Глава кондитерского рода был еще и литератором, товарищем Погодина. Прежде Алексей Юрцовский жил в доме Черткова и присоветовал Погодину поселиться на другой стороне улицы.
Дом № 11 появляется на плане середины XIX века, а во второй половине столетия приобрел современные габариты. До революции этажа было только три:
Четвертый и пятый надстроили, судя по фотоснимкам, в первой половине 1930-х:
Центральная арка вела во внутренний двор с другим, трехэтажным корпусом. Старожил вспоминает, что еще в 1980-х в том же надворном здании жила добрая-добрая старушка, которая до революции была купчихой первой гильдии и совладелицей всего участка № 11. Еще одна дворовая постройка в старину служила конюшней Главпочтамта.
Адресная книга говорит, что в 1914 году хозяевами этого участка были почетные граждане Пеговы. Известный коммерсант-благотворитель Владимир Пегов, строивший больницы и соборы, приобрел дом еще в 60-х. Одни из сыновей пошел по отцовской дороге, а другой предался пьянству и разгулу. Однажды он явился домой в офицерской форме и начал гоняться с саблей за домашними, другой раз обокрал отцовский магазин, в котором сам же служил приказчиком. Терпенье купца лопнуло – Василий Пегов был изгнан из дома.
Сползание в бездну продолжалось: Владимир Васильевич украл у лакея часы, потом ограбил отцовского повара. Кончилось тем, что непутевый юноша связался с шайкой «червонных валетов» и в 1877 году предстал перед судом в числе 45 обвиняемых (в большинстве – дворян). Его подельницей была Сонька Золотая Ручка.
В 1920-х здесь квартировал адвокат и театральный критик Сергей Кара-Мурза, на литературных «вторниках» которого бывали Алексей Толстой и Илья Эренбург. Другим жильцом дома был известный советский художник-иллюстратор Андрей Гончаров.
Край котлована
В 1996 году на «пятачке», где прежде стоял храм св. Евпла, началось ударное строительство. Сломали домик причта (№ 9), так что пятиэтажный корпус № 11 оказался на краю огромного котлована. Внезапно в жилом здании появились огромные трещины!
За два или три дня людей успели отселить. В покинутых комнатах еще валялись старые игрушки, на обоях оставались пятна от мебели…
Боялись, что дом рухнет и перекроет улицу Мясницкая, потому левое крыло снесли немедленно. О судьбе остального думали, но через два года решили убрать все (1998 год).
Еще в 1927 году «Рабочая газета» напечатала невероятно смелый фельетон: некий зевака, ковыряющий в носу, предлагает сломать Евпловскую церковь, чтобы устроить на ее месте «круговое движение». Итог был таков:
«А после слома – никакого движения и, наоборот, – сквер. И гражданин давешний тут же.
– Как же, извините, за круговое?!
Рукой махнул:
– Негде развернуться! Просил, чтобы еще два дома наперекоски сломали…»
Это и произошло 70 лет спустя. По части разрушений фельетонист оказался пророком.
Осталась лишь одна дореволюцоинная служебная постройка во дворе (№ 11с4):
Воцарившийся на этом месте долгострой окончился только в 2013 году.
Высшая школа экономики
Новый дом 11 или, по Яндексу, 2/9, (стоит на месте древней церкви, дома Пегова и дома причта) – лишь одно из многих зданий высшей школы экономики. По словам ректора, за четверть века учебное заведение превратилось из экономической школы в «школу почти всего».
Два нижних этажа, вместе с «Вышкой» занимают офисы и магазины, а на трех верхних расположено 32 элитных квартиры. Несколько подземных этажей занимает паркинг.
Украсила ль Мясницкую эта архитектура? Не сомневаюсь, что могло быть много, много хуже.
© Дмитрий Линдер. Перепечатка текстов с linder.moscow без разрешения автора не допускается.