Рождественка, 3/6с1, 1911-13, арх. В. А. Величкин
Пятиэтажное неоклассическое здание. Разномастная лепнина белеет на серых стенах. Вглядимся! Тут встречаются мотивы, редкие для Москвы. Например, грозные древнеегипетские маски над арками окон четвертого этажа.
Под египтянами — изображения саламандр: фантастических тварей, живущих в огне. Строителем этого дома было страховое общество от огня «Саламандра» с рекламным слоганом «Горю, но не сгораю». Над таким девизом издевались дореволюционные юмористы.
Эти места и раньше были связаны с огнем.
Там родилась Царь-пушка
За четыреста лет до «погорелой» компании тут обосновался старейший в России завод. Пушечная изба фигурирует в летописях с 1475 года. К началу XVI века великокняжеские мастерские получили более солидное название — Пушечный двор. И переехали подальше от Кремля, на берега Неглинной: огнеопасные производства должны были располагаться у воды.
Речка еще раз помогла в XVII столетии: теперь от водяных колес работали кузнечные молоты. На казенном заводе трудилось более 130 человек. От кузнецов, которые жили у моста через Неглинную, пошло название Кузнецкий Мост, а сам Пушечный двор сотни лет спустя дал имя улице Пушечной.
Двор занимал площадь 1,37 гектаров и примерно совпадал с кварталом между Неглинной, Пушечной, Рождественкой и Театральным проездом. Живописную реконструкцию дает рисунок Аполлинария Васнецова. вид с юго-запада, от современного «Метрополя».
Периметр двора был обстроен двухэтажными палатами, игравшими роль внешних стен: там находились кладовые, мастерские, кузницы. Внутри стояли «литейные анбары»: две круглых башни (большая попала на рисунок Васнецова, меньшая — нет). Под их коническими крышами шли основные работы… кстати, довольно долго одни и те же мастера лили и пушки, и колокола. Таким «универсалом», например, был мастер Андрей Чохов протрудившийся на Пушечном дворе лет 60. Именно он в 1586 году отлил гигантское орудие.
Место рождения Царь-пушки соответствует двору Центральных бань. Гостиница «Савой» стоит примерно на месте главных ворот и палатки с весами.
Возможно, кстати, Васнецов «поспешил» с каменными палатами. Есть сведения, что в камне все построили в начале 1640-х, а ранее Пушечный двор был деревянным…
Пушечный двор стал приходить в упадок при Петре, литье орудий в центре города делалось анахронизмом. В XVIII веке производство перенесли в окрестности Красного пруда (в наши дни — район трех вокзалов), старые же палаты играли роль арсенала. Тут готовили селитру, продавали порох, работало присутствие Московского артиллерийского депо.
В 1802 году орудия и знамена перенесли в кремлевский Арсенал, а в 1803-1804 годах Пушечный двор пошел на слом, из кирпичей построили Яузский мост…
Какой архитектурный памятник сгубили!
Владенье Аргамаковых
Освободившуюся землю распродали по частям (1821 год). Одна из них досталась полковнику Александру Аргамакову, который играл не последнюю роль в убийстве Павла I. На земле Аргамаковых вырастут два ресторана с гостиницами: «Альпийская роза», и «Савой».
Владение на углу, там, где будет «Савой», обособилось в 1853 году, когда штаб-ротмистр Александр Аргамаков (сын заговорщика) продал часть земли брату Сергею. Там было два каменных корпуса, один из которых попал на эстамп 1860-х или 70-х.
В 1909 году этот участок перешел к страховому обществу от огня «Саламандра», которое снесло всю старую застройку.
Айседора Дункан, Яков Блюмкин
«По сломке всех строений» архитектор Виктор Величкин возвел пятиэтажный отель в стиле неоклассицизм, с эффектной угловой полуротондой (1911-13). На первом этаже гостиницы «Савой» было одноименное кафе в стиле рококо, с извилистыми зеркалами на потолке (художник А. А. Томашко).
Все это открылось с большой помпой 30 марта 1913 года. Никто не думал, что дни роскоши сочтены. Уже в 1914 году приняли сухой закон, и чтобы привлечь публику, рестораторы организовали кабаре.
После 1917 года «Савой» стал общежитием, хотя и не простым. То было общежитие Наркоминдела, где возможно было досыта поесть. Айседора Дункан с приемной дочерью тут получили по ломтю черного хлеба и по миске с черным варевом.
«Айседора с видом, дающим основание предположить, что она собирается пригубить прозрачный черепаховый суп на банкете у лорда-мэра, старалась попробовать колдовское варево. Ирма сумела лишь донести свою ложку до миски, но поднять ее к губам уже не могла».
За соседним столом
«сидело с дюжину чумазых, немытых мужчин».
То были красные дипломаты!
Из числа савойских Талейранов — убийца посла Германии в Москве, левый эсер и чекист Яков Блюмкин. С террористического акта, который мог бы привести к новой войне против кайзера, начался левоэсерский мятеж. Яков Григорьевич бежал, через год сдался большевикам, попутно сдав своих товарищей, и, получив пощаду, поспешил в Иран — экспортировать революцию. Провалив миссию, Блюмкин вернулся в Москву на правах большой шишки из «ЦК Иранской коммунистической партии» и в октябре 1920 останавливался в «Савое».
В этот момент Яков Григорьевич взял на поруки своего хорошего приятеля и всенародно любимого поэта, которому пришлось отвечать перед судом за контрреволюционные разговорчики. Блюмкин ручался, что Есенин никуда не убежит, а значит, и не должен ждать суда в тюрьме.
Интуристы
В начале 1920-х здесь работал транспортный отдел Моссовета. Однако, когда нэп вступил в свои права, гостиница опять стала гостиницей, не успев растерять дореволюционный шарм. «Савой» вместе с «Националем» и «Метрополем» влился во всесоюзное акционерное общество «Отель», которое позднее стало «Интуристом». У дверей парковались персональные авто, а за дверями, среди мраморных колонн официанты обслуживали мистеров Твистеров из стран «загнивающего Запада».
Любопытное описание «Савоя» дал занимавший 333-ю комнату священник церкви святого Людовика отец Браун. В номерах жило в тот момент две трети американского посольства, а ресторан посещали советские граждане, так что чекистам ставили задачу — воспрепятствовать контактам этих граждан с иностранцами. И получилось: народ в 30-х был запуган, а гостиница и ресторан — напичканы агентами НКВД.
Здесь останавливались «прогрессивные» западные литераторы — Анри Барбюс, Ромен Роллан, Джон Стейнбек. Последнему особенно запомнилась картина, висевшая в номере.
«Если ее вообще можно описать, то, наверное, так: в нижней и центральной части картины был нарисован акробат, лежащий на животе с согнутыми колесом ногами. Перед ним две одинаковые кошки выскальзывают у акробата из-под рук. У него на спине лежат два зеленых крокодила, и у них на головах — явно ненормальная обезьяна в царской короне и с крыльями летучей мыши. Эта обезьяна, у которой длинные мускулистые руки, через отверстия в крыльях держит за рога двух козлов с рыбьими хвостами. У этих козлов — нагрудники, которые оканчиваются рогом, протыкающим двух агрессивных рыб».
Никиты Сергеевича не было на этих сюрреалистов!
На лестнице маячило огромное медвежье чучело, в сумерках от него шарахались.
«Савой» описан в «Детях Арбата» Анатолия Рыбакова и «Эре милосердия» братьев Вайнеров. Именно здесь оперативники ловили Фокса. В фильме «Савой» превратился в «Асторию».
Из «Савоя» в «Берлин» и обратно
После молодежного фестиваля 1957 года московские отели переименовывали в честь других социалистических столиц. Поэтому «Савой» вдруг сделался «Берлином» (1958). Кстати пришлось и чучело, описанное Стейнбеком: оно стало медведем с берлинского герба.
С этой историей связано часто повторяемое заблуждение: «Берлину» якобы лишь возвратили имя, которое гостиница носила изначально. Нет, «Савой» и до 1914 года был «Савоем»! Отель «Берлин» до Первой мировой войны располагался тоже на Рождественке, но в доме № 12.
Среди пирующих преобладали советские граждане. Чтобы прорваться внутрь и пообедать, давали немалую мзду: конечно, для простого смертного в ресторанах такого разлива «мест не было».
Зато внутри, во мраморном фонтане, серебрились караси и карпы — выбирай! Вам выловят любого и изжарят в несколько минут.
Этот фонтан журчит и в наши дни, но теперь рыбки — золотые, за ними никто не охотится. Среди сотрудников ходит легенда, что это работа Врубеля, а искусствоведы смеются. Скорее всего, фонтан изваяли в середине XX века.
В 1987-89 годах здание прошло реставрацию и снова превратилось в «Савой».
Проиграть машину, а потом жену
В новый отель ворвались ветры перестройки, в августе 1989 здесь открылось первое в Союзе казино. Естественно, валютное. Тратить валюту для советских граждан было все еще подсудным делом — первыми игроками сделались иностранцы. Крупье и даже охранников нанимали в Европе.
Савойская рулетка быстро обрусела. В 90-х здесь кипели страсти (автор романа «Игрок» нервно курит в тамбуре).
«Был случай, когда на моих глазах один очень известный в то время футболист проиграл в течение месяца все, что имел,— сначала все деньги, потом машину, потом еще одну машину, потом квартиру и в конце концов даже жену».
Другой очевидец писал:
«В казино “Савой”, например, один пожилой господин в темно-синем пиджаке, показывая широту натуры, разорвал, растоптал, а потом торжественно сжег в пепельнице $1000. Его дама почему-то в восторг не пришла и залепила господину нежную, но чувствительную пощечину. Как выяснилось, деньги принадлежали самой даме, а господин пытался таким образом доказать свое равноправие с ней в финансовых вопросах».
Игорные столы исчезли в 1996. Сейчас это элитная гостиница, в истории которой — длинный список знаменитостей:
«Лучано Паваротти, Патриция Каас, Ричард Гир, Монтсеррат Кабалье, Хосе Каррерас, Джейн Фонда, Эрнст Неизвестный, Синди Кроуфорд, Диего Марадона и другие».
В 2013 году одна ночь в номере «стандарт» стоила 25 тысяч рублей.
© Дмитрий Линдер. Перепечатка текстов с linder.moscow без разрешения автора не допускается.