Неглинная, 14с1 и 1А, 1894-95, арх. Б. В. Фрейденберг, С. М. Калугин
Одно из самых пышных зданий на Неглинной и вообще в Москве.
В глубине квартала, между Сандуновским и Звонарским переулком, работают знаменитые бани, а фасадный дом служит для них визитной карточной.
Над грандиозной аркой, посреди взволнованной стихии — пара натурально вылепленных лошадей с перепончатыми лапами. Это морские кони Посейдона — гиппокампы. Правая всадница с лирой — это нереида, а левый всадник — сын водного владыки Тритон. Трубя в рог, Тритон созывает народ в Сандуновские бани. Говорят, в некоторых ракурсах рог делается похожим на бутылку, а греческий бог — на обывателя, который после баньки попивает из горла пивко.
Другая ипостась Тритона находится над серебристым куполом. Как отмечают, в данном случае пара тритонов «подрабатывает» атлантами.
Лик в центре, на замковом камне арки, должен, по идее, быть владыкой вод. Однако сам по себе маскарон больше похож на морского старца Нерея (очень уж дремучая на нем растительность).
А под карнизом еще находят Протея со свитой.
Вся Посейдонова рать — это «скульптурная реклама» бани.
Если гипертрофированно пышный фасад выполнен в стиле необарокко, то внутренний дворик полон мавританских мотивов (логично: бани-то — восточные!).
То было фасадное строение 1А. В здании с противоположной стороны мавританского двора (строение1) располагались как жилые квартиры, так и «номерные бани» (элитная часть Сандунов).
Фонтан и плитка во дворе не сохранились, каменные кружева — дошли до нас, только теперь на них не поглядишь. Арка с аллегорическими статуями в нишах захлопнулась в начале нашего столетия, а весь XX век прохожие тут щелкали фотоаппаратами. Снимали здесь и фильмы.
Эту красоту создали в 1895 году (римская цифра на фасаде) архитекторы Борис Фрейденберг и Сергей Калугин. Хозяйкой доходного дома и бань была одна из крупнейших московских предпринимательниц Вера Фирсанова. Она же, с 1904 года, занимала здесь, на среднем этаже, одиннадцатикомнатную квартиру. Вот одна комната, столовая:
И еще:
Над интерьерами фирсановской квартиры работали архитекторы Иван Фомин, Александр Зеленко, и художник Александр Якимченко, который также иллюстрировал Лермонтова по хозяйскому заказу. Вера Ивановна (о ее жизни — см. статью про бани) была большой поклонницей поэта и у себя в усадьбе поставила ему памятник.
В других квартирах — поскромнее — останавливались состоятельные москвичи. Там были супруги Чеховы (1902 год, пятикомнатная квартира). Вот что писала Ольга Леонардовна Антону Павловичу:
«Пишу тебе первый раз в новой квартире. Как у нас великолепно, Антонка! Как просторно, сколько воздуху! Тебе будет отлично здесь!.. Электричество будет у Маши, в столовой и в кабинете твоем, уж куда ни шло – 3 лампочки – 45 р. в год… Комнаты вышиной аршин 6 1/2, пожалуй, Машина комната совсем отдельно, кухня ей не мешает, стены здоровые. Твой кабинет – одна красота. Рядом мой маленький уголок, славненький. Одним словом, все хорошо, и ты будешь доволен».
Выходит, потолки в четыре с половиной метра, зато электричество — не в каждой комнате… оно еще было роскошью. Бани с доходным домом освещали за счет отдельной электростанции. Парадные комнаты выходили на улицу, спальни — в арабский дворик. Чеховские окна расположены на первом этаже, глядят в Звонарский переулок.
В квартирном корпусе в разное время обитали и другие знаменитости: называют режиссера Константина Станиславского, балерину Адель Джури, актеров Александра Вишневского, Ивана Москвина, Леонида Леонидова. 40% прибыли от всего банного комплекса приносил элитный дом.
Львиную долю этих денег давали торговые заведения. Особенно известен магазин Юргенсона — короля нотоиздателей. Вначале Петр Иванович обосновался в доме 10, где когда-то был пушкинский «Яр». Вскоре зловонные воды Неглинки, выйдя из «берегов» подземного коллектора, сгубили нотный склад.
Наученный несчастьем, Юргенсон поднялся на второй этаж. Магазин в правом крыле дома Фирсановой существовал с 1897 до 2003 года и сохранял до самого конца «роскошный интерьер». Сохранял… когда же у нас кончатся эти «евроремонты» по методу древнегерманского племени вандалов?! Пишут, что красоту угробил банк, названия которого мы называть не будем, чтоб не рекламировать.
А музыканты и десятки лет спустя вспоминают лестницу с истертыми ступенями и какой-то «неповторимый… запах, царивший в помещении». Среди портретов корифеев стоял рояль, на котором можно было наиграть только что купленные ноты.
На третьем этаже находились меблированные комнаты «Тюрби». Кроме того, при Сандуновских банях (вероятнее всего, в доме с конями Посейдона) работал зоомагазин некоего Ахиллесова, «магазин металлических венков», а также Музей гигиены и санитарной техники. Казалось, где, как не при банях, создавать такое учреждение? Однако москвичи музея не заметили: за первый год здесь побывала только тысяча человек, тогда как лекционный зал мог принять сто гостей одновременно.
Когда окончилась эпоха коммуналок (1960-е), большая часть фасадного дома с конями Посейдона (с1А) превратилась в районную поликлинику — работала здесь до начала XXI столетия. Квартиры, в том числе Чеховых и Фирсановой, пропали в результате перепланировки.
До 1990-х сохранялся деревянный тамбур, украшения некоторых интерьеров. До наших дней дошла небольшая часть лестничного декора.
В дворовом корпусе (строение 1), за мавританским двориком, весь интерьер реконструирован еще в 1940-х. Так была полностью разрушена лучшая часть Сандунов! Та роскошь, которую мы знаем под названием «Сандуновские бани» (строение 4) — это всего лишь общие отделения ценой от 5 до 50 копеек. Существовали еще индивидуальные номера, стоившие до 5 рублей, для самых богатых — там видели даже великих князей. Это и называлось «номерными банями». Теперь их нет, хотя фасады сохранились.
По некоторым сведениям, в корпусе 1 располагались подразделения КГБ.
Теперь — немного более «глубокой» истории! На углу с Сандуновским переулком, в здании, которое прежде стояло на месте квартирного корпуса, в 1856 году заработала шоколадная фабрика с паровой машиной мощностью две лошадиных силы. Рабочие — пять мужиков и четыре девочки. Таково было скромное начало кондитерской фирмы-гиганта «Эйнем», которая потом переедет на Остров.
На месте левого крыла здания с гиппокампами — там, где жил Чехов — до конца XIX века находилось два пруда. То были резервуары воды для бань, питаемые из московского водопровода. Они видны даже на карте 1888 года.
© Дмитрий Линдер. Перепечатка текстов с linder.moscow без разрешения автора не допускается.