Пушечная, 4с1, 1820-е, 1901-1902, арх. А. А. Остроградский
Бирюзовый дом был рестораном «Альпийская роза», а это одноименная гостиница. А еще — памятник орнаментального модерна, связанный с французским Ар Нуво. Четырехэтажный корпус в светло-серой плитке выстроен в 1901-1902 годах архитектором Александром Остроградским на основе старого здания 1820-х.
Предыстория
Подробный рассказ об участке — в статье про строение 2 с «Альпийской розой». В двух словах: в XVI-XVIII веках здесь стояли палаты Пушечного двора, в 1802-1803 годах их разрушили. Освободившуюся территорию распродавали по частям, одним из покупателей (1821 год) был полковник Аргамаков. Его потомки до 1917 года владели участком № 4.
В обнимку с Пушечным двором еще стояла церковь Иоакима и Анны — именно там, где теперь сереет дом с наядами. Она «горела» в 1547 году, а в XVII веке была уже каменной. В 1776 году храм упразднили «по малоприходству», еще через четыре года — сломали.
Наяды
«Струящийся» рельефный фриз над третьим этажом живописует царство вод. В волнах купаются прекрасные наяды со своими зверовидными друзьями — тритонами. Антропоморфные младенцы-путти мне кажутся отпрысками этого союза. Манера исполнения изобличает даровитого скульптора-модерниста… интересно, кем он был?
Внизу, над левым входом — юноша в цветах, отцензурированный пуританами-ремонтниками в конце 1990-х: его «одели» в грубую накидку.
На стенах — царство Флоры, цветы Альп. Весь верхний этаж заткан ирисами и тюльпанами. Изломанный узор украсил крыши и балконы. А внизу сохранились двери и витрины с оригинальными дубовыми переплетами.
Бальмонт низвергает статуи
В отеле с «декадентским» фризом останавливались символисты. Известно, что в «Альпийской розе» на заре XX столетия бедокурил корифей Серебряного века Константин Бальмонт. Рассказ о подвигах Константина Дмитриевича оставил музыковед Леонид Сабанеев — увлекательный (хотя, на мой взгляд, не всегда надежный) мемуарист.
Поэт был в таком состоянии, что, уходя из номера, Сабанеев с товарищами
«сказали служащему, чтобы ему ни в коем случае не давать ни вина, ни коньяку, сказать, что «нет больше»».
Совет был плохой. Услышав, что в «Альпийской розе» кончилось спиртное, поэт обшарил номер, напал на бутылку одеколона, осушил ее до дна.
«Что было дальше, точно выяснить не удалось, но когда мы вернулись с концерта, то в вестибюле застали потрясающую картину: толпа официантов удерживала Бальмонта, который с видом Роланда наносил сокрушительные удары по… статуям негров, украшающим лестницу.
Двое негров, как трупы с разбитыми головами валялись уже у ног его, сраженные».
Друзья решили возместить убытки, но хозяин «Альпийской розы» оказался поклонником символистов и Бальмонта и объявил, что
«считает за честь посещение его отеля такими знаменитыми людьми и просит считать, что ничего не было. Но сам поэт об этом своем триумфе не узнал — он спал мертвым сном».
Госцирк
«В коридорах людно. Толпятся артисты, режиссеры, авторы — кто проездом, кто по вызову. Гудят голоса, почти все курят, и дым стоит коромыслом».
Так вспоминает это здание Юрий Никулин. С советского времени бывшую гостиницу занимает Росгосцирк (тогда — Союзгосцирк). В людном, веселом месте давно сложился свой фольклор.
«В цирке умер одногорбый верблюд. Директор говорит завхозу:
— Пошлите в центр заявку на двугорбого верблюда.
— А почему на двугорбого? Ведь у нас умер одногорбый?
— Все равно срежут наполовину».
Руководили конторой хмурые партработники, которые и в цирке не бывали до того, как их «бросали» на культурный фронт. В 50-х и 60-х годах во главе Союзгосцирка стоял отставной полковник Феодосий Бардиан — человек сталинской закалки, назначенный по указанию «самого». Когда директорская дочь погибла под колесами поезда, клоуны явились с соболезнованиями. Поблагодарив их, Бардиан сказал:
— Но работа есть работа. Прошу всех на свои рабочие места.
Этот начальник создал целую «цирковую империю» — построил более 70 цирков в разных городах, с гостиницами для артистов.
© Дмитрий Линдер. Перепечатка текстов с linder.moscow без разрешения автора не допускается.