Бобров переулок, 4с1, середина XVIII века, с более поздними строениями 2, 3 и 4.
На «переломе» Боброва переулка желтеет одно-двухэтажный дом на цоколе. Левый край здания выступает вперед, так что проезжая часть зримо сужается, и уже это говорит о древности.
Особняк восходит к XVIII веку. Его контуры (в виде «глаголя») отчетливо читаются уже на Горихвостовском плане Москвы, который был составлен по материалам 1730-х — 1750-х годов.
Впрочем, возможно, этот дом и старше! Сказать наверняка можно будет лишь тогда, когда исследуют кладку.
Прежде, чем сообщить историю особняка — несколько слов о флигелях.
Флигели
Правее по линии переулка — двухэтажный домик, уже показанный на плане 1852 года (строение 2).
На том же плане в глубине участка изображен еще один старинный флигель (строение 4).
Как писал Виктор Сорокин, после 1885 года
«во дворе по проекту архитектора Д. Н. Чичагова строится двухэтажный дом».
Это указание следует относить к строению 3.
Дворовые корпуса (3 и 4) имеют очень «европейский» вид: вероятно, результат недавней реконструкции. Фасадные же здания (1 и 2) сохранили облик XIX века.
«Русские ведомости»
Первые сто лет истории особняка не содержат ничего примечательного. Владевшие двором надворные советники и гвардии поручики не попадали в большую историю.
Однако в 1875 году участок перешел в руки Николая Скворцова — владельца и редактора «Русских ведомостей». Это была одна из популярнейших газет пореформенной России. Николай Семенович смог купить дом в центре Москвы не без помощи Владимира фон Мекка — железнодорожного магната, который покровительствовал либеральному изданию.
Тут публиковались Салтыков-Щедрин, Мамин-Сибиряк, Глеб Успенский, Тимирязев, Мечников. Чайковский в течение четырех лет вел в «Русских ведомостях» музыкальную хронику. Властители дум часто бывали в этих стенах. Бывал здесь и Владимир Гиляровский, описавший этот дом в «Москве газетной». «В друзьях и встречах» репортер вспоминал, как увидел здесь Толстого.
Как вспоминает одна мемуаристка,
«редакция занимала две комнаты. Одна поменьше — кабинет редактора; другая — светлая, просторная — служила рабочей комнатой для всех остальных членов редакции. Здесь за одним и тем же широким, длинным столом, день за днем и по ночам работали совместно все члены редакции».
Две комнаты. И вся команда умещалась за одним столом! Как же они справлялись? Газета ведь была ежедневная, многостраничная, с толпой репортеров, с большим штатом корреспондентов в русской глубинке и в странах Запада. При всей своей популярности издание осталось респектабельным, «профессорским».
Две этих комнаты расположились на бельэтаже главного здания. Входили в редакцию со двора. Во дворе же, во «флигеле фабричного вида», располагалась типография.
Другую часть главного здания, очевидно, занял сам издатель Николай Скворцов. Грань между его домом и редакцией была прозрачна — работники «Русских ведомостей» являлись близкими друзьями Скворцова, да и жена его, Ольга Ивановна, постоянно писала в газету статьи об искусстве и литературе.
Как говорит мемуарист,
«дом их является центром, привлекающим к себе представителей московской интеллигенции, – и молодых университетских профессоров, и выдающихся литераторов, художников, артистов и адвокатов… Грешно было бы забыть их радушный дом, сыгравший свою немаловажную роль в культурном развитии нашем, дом, где каждый входивший встречал самый теплый прием, где все дышало искренней сердечностью и где как-то необыкновенно счастливо была подобрана даже вся прислуга, начиная с добродушного швейцара Якова и вплоть до скворцовского камердинера Захара, конечно, хорошо памятного всем сотрудникам „Русских ведомостей”».
Работа на износ подорвала здоровье издателя, и тогда Скворцов… взял на себя и вторую работу, сделавшись гласным Московской городской думы. Сердце не выдержало, и газетный мученик умер на 43-м году жизни (1882 год). Еще через четыре года «Русские ведомости» переехали в Вознесенский переулок.
Ближе к концу столетия в доме 4 жил еще один гласный Московской думы — профессор-гигиенист Сергей Бубнов. В те времена уже было известно, что через воду передается холера и многие другие напасти. Поэтому Бубнов ввел санитарный надзор над водоснабжением города и возглавил Комиссию по исследованию воды в московском водопроводе. Это спасло тысячи жизней.
© Дмитрий Линдер. Перепечатка текстов с linder.moscow без разрешения автора не допускается.