У фабрикантов Трындиных. Автор «Прощания славянки» (№ 12с1)

Большой Кисельный, 12с1, 1894, арх. С. Ф. Кулагин

Приятный глазу двухэтажный, цвета охры, дом. Среднее окно обрамлено ионическими пилястрами. Арка по центру здания наглухо перекрыта коричневыми воротами. Она, наверное, на нашем веку не откроется для прохожих: последние сто лет здесь вотчина ЧК-ГПУ-НКВД-МГБ-КГБ-ФСБ…

Дом был построен в 1894 году архитектором Семеном Кулагиным для предпринимателей Трындиных, которые создали первую в России фабрику оптических, геодезических, физических приборов и медицинских инструментов.

Дом Трындиных, Большой Кисельный, 12с1
Фотография автора

История династии началась в 1780-х, когда владимирский крестьянин Сергей Трындин выучился механике в мастерской Университета и открыл собственную мастерскую. Сын его Егор Трындин приобрел почти гектар земли на углу Лубянки и Кисельного, а внуки Сергей и Петр создали тут процветающую фабрику. Два брата-совладельца разделили полномочия: Сергей Егорович руководил «торговой стороной дела», а Петр Егорович — производством. Потому младший брат и жил при фабрике.

Нижний этаж дома, построенного архитектором Кулагиным, сдали в аренду ресторатору Разумову: там находились буфет, залы ресторана и бильярдная. В правом крыле еще была небольшая съемная квартира на 67 м2. В подвале — дворницкая.

Верхний этаж заняли апартаменты площадью 286 м2: восемь комнат для господ, одна для слуг, передняя, кухня и ванная. После постройки дома эту квартиру снимал за 2 000 рублей 2-й гильдии купец Михаил Мишин, торговавший бронзой и посудой. В 1902 году Мишин уехал: он приобрел собственный дом на Мясницкой и превратил его в памятник модерна.

В освободившиеся покои въехал сам домовладелец Петр Трындин и там прожил до своей смерти в 1909 году. От Малого Кисельного переулка к Рогожскому кладбищу шла грандиозная процессия, могилу покрыли венками. Дело в том, что Трындины проявили себя как благотворители.

Говоря о большой квартире фабриканта, надо понимать, что и семья была большая: в восьми господских комнатах жил сам Петр Егорович, жена, пять юных дочерей и сын Петр Петрович, который представлял четвертое поколение предпринимателей-старообрядцев.

Фабрикант Петр Петрович Трыднин
Петр Петрович Трындин, фотография 1915 года, tryndin.ru

В 23 года он возглавил все производство на Трындинской фабрике, умудряясь как-то совмещать это с учебой на физико-математическом факультете и еще — колесить по Европе, по делам фирмы. За пять лет молодой руководитель смог утроить производство, и университет окончил. В 1910 году Трындин Младший переехал в более скромную квартиру в одном доме с фабрикой, откуда его потом выдворили большевики.

Специалист был нужен и при новой власти, и в 1920-х Петр Петрович работал техническим руководителем завода «Метрон» — так теперь называлась Трындинская фабрика. Можно сказать, он выполнял те же задачи, что и до революции, будучи фабрикантом: завод точных приборов «возглавляли» директора с партбилетом, но без всякого образования. К тому же они почти каждый год менялись…

В 1937 году Трындина расстреляли за недостаточно восторженное отношение к советской власти. Бывшему купцу ставили в вину не только «восхваление» немецких фирм, но и… троцкизм!

Вернемся в дом № 12! Во время Первой мировой войны на смену ресторану, занимавшему первый этаж, пришла

«военно-шорная обмундировочная фабрика московских купцов А.А. Персица и Я.Г. Рейзмана».

Рядом до 1917 года работала также редакция «Холодильного дела» (каких только журналов не было!).

Дом № 12, как мы уже писали, перешел в ведение чекистов. В 1930-х здесь жил музыкант Василий Агапкин — автор «Прощания славянки». В то время он возглавлял духовой оркестр школы НКВД (см. дом Франка), с которым играл по воскресеньям в саду «Эрмитаж». Василий Иванович был капельмейстером в частях ВЧК с 1921 года. Довелось ему и возглавлять оркестр из беспризорников.

7 ноября 1941 года создателя «Прощания славянки» послали дирижировать оркестром, игравшим этот марш во время знаменитого парада на Красной площади. Оркестр дал место коннице и танкам, а у слабенького пожилого дирижера сапоги примерзли намертво к брусчатке. Позвать кого-то жестом означало «запороть» мелодию, остаться стоять — значило остановить парад. К счастью, коллега-музыкант быстро отреагировал и смог оторвать Агапкина от мостовой.

Прокрутить вверх