Милютинский пер., 3, 1897, арх. Н. Г. Фалеев
Восьмиэтажный дом цвета морской волны навис над узким переулком. Нижние этажи пестрят декором, верхние — балконами. Здание 1897 года надстраивали дважды, теперь это дом-левиафан.
Любимица Островского и «сумасшедший» археограф
В начале XIX века этим участком владел книгопродавец Свешников. У него жил, на правах шурина, историк и археограф Константин Калайдович, который ездил по монастырям и открывал древние рукописи. Константин Федорович ввел в научный оборот Изборник Святослава 1073 года, сочинения Кирилла Туровского (XII век), издавал былины Кирши Данилова.
В одном монастыре любитель древностей задержался на год — против воли.
Во время экспедиции Калайдович зачем-то подделал подорожную, был изобличен и вернулся в Москву под конвоем. Чтобы спасти сына от уголовщины, отец его отправил в сумасшедший дом, а потом, на год — в монастырь послушником. Юноша писал в Москву жалобные письма:
«Умоляю вас со слезами, дражайшие родители, о даровании мне прощения в беззаконных поступках моих…»
Все, вроде, кончилось благополучно, и Калайдович вернулся к своему делу, но через несколько лет действительно сошел с ума.
В 1820-х здесь жила актриса Малого театра Елена Кавалерова, которая лет через тридцать будет играть возрастные роли в пьесах Островского. Драматург очень ценил мастерство Елены Матвеевны.
Архитектор — для архитектора
На исходе века прежние постройки были сломаны, и в 1897 году вырос пятиэтажный доходный дом, который
«демонстрирует добротность и спокойную репрезентативность барочно-классицизированной эстетики».
Такой стиль, очевидно, был во вкусе архитектора, ибо на сей раз Николай Фалеев строил не для заказчиков, а для себя любимого. Доходный дом был, по обычаю, оформлен на членов семьи, и в начале XX века собственницами считались три сестры Фалеевы: Александра, Зинаида и Софья Алексеевны (судя по отчеству, даже не дочери зодчего).
Среди арендаторов еще один архитектор, Иван Мейснер, а также несколько врачей и ряд солидных фирм. Одна из них, «Симона Редтенбахера В-ва и сыновья», производила топоры, серпы и косы с 1651 года, если, конечно, поверить рекламе… хотя в Европе и не такое возможно.
Чекисты и латышские стрелки
По некоторым сведениям, в 1918-20 годах здесь дислоцировался наркомат торговли и промышленности во главе с Леонидом Красиным, а в 1920-х «буржуйские» квартиры заняли латышские стрелки и советские служащие.
В 1932 году дом был надстроен двумя этажами: шестым и седьмым, там поселились работники Главного управления лагерей. Пройдет несколько лет, и служащих ГУЛАГа отправят в ГУЛАГ, а лытышских стрелков — расстреляют.
В квартире 2 расстрелян Рейнгольд Пален, латыш, пенсионер, бывший булочник. В квартире 3 расстрелян Альфред Вирс, латыш, шофер. В квартире 4 расстрелян Анс Блумберг, латыш, ученый руководитель отдела в Книжной палате. В квартире 5 расстрелян Карл Ванадзин, замначальника радиоотдела всесоюзного объединения культтоваров Центросоюза. А в 1918 году латышские отряды спасли советскую власть…
Пишут еще, что здесь жили заслуженная артистка Вера Юренева и основоположник советской электрокардиографии Лазарь Фогельсон.
Элитное жилье
В постсоветское время дом пережил капитальный ремонт с отселением. Фасад и стены сохранились, но внутри все новое, включая перекрытия. Один из нынешних жильцов рассказывает, что
«Оригинальные вентиляционные решетки буквально вырвал у фирмы, занимавшейся реконструкцией дома: “Они хотели продать их на сторону”»
Именно в это время над седьмым, чекистским этажом надстроили восьмой — пентхаус. Число квартир практически не изменилось (49), так что часть теперь — двухуровневые. Площадь апартаментов — от 68 до 228 квадратных метров, самые дешевенькие стоят 50 миллионов рублей. Дворик, с беседками и декоративными фонарями, заперт и круглые сутки охраняется.
© Дмитрий Линдер. Перепечатка текстов с linder.moscow без разрешения автора не допускается.