Малый Кисельный пер. 5с1, 1870-е, на основе дома первой половины XIX века
Большая часть этой статьи уже публиковалась на моем дзен-канале.
С одной стороны переулка – «архитектура курильщика».
С другой стороны переулка – «архитектура здорового человека».
В 1874 году маститый архитектор Александр Каминский перестраивал для купца Якова Сукочева старый особняк. По другим данным, дом реконструировал Александр Никифоров (1878), называют так же имя Георгия Кайзера.
Кто бы он ни был, зодчий не замахивался на то, чтобы творить шедевр. Это просто симпатичный дом посреди множества других! В центре Москвы многие так строили.
Что же касается строения напротив, веком младше… «Ну, ужас. Но не ужас-ужас-ужас!» Тоже типичное явление в архитектуре. По крайней мере, индивидуальный проект…
Почему же на один дом хочется смотреть, а от другого – отвернуться?
В кильватере большого стиля
В XV столетии зодчие-итальянцы начали осваивать античное наследие, а в следующем веке написали классические учебники (Палладио, Виньола), в которых объяснялось, «как создать красивый фасад». Эту теорию знали все архитекторы до первой половины XX века: их тому учили. Палладианские каноны можно было нарушать, но невозможно было забыть.
Практически вся европейская архитектура до начала XX века – дочь итальянского Ренессанса: вариации одного большого стиля, в рамках которого существовала своя «ортодоксия» (несколько волн строгого классицизма) и свои «ереси»: барокко, эклектика…
Да, и эклектика! Даже заимствуя, допустим, средневековые или восточные детали, зодчие все же продолжали следовать «в кильватере» великих итальянцев, сохраняли их основные композиционные принципы.
Каковы это принципы?
Декор – не роскошь, а забота о человеке
Простой архитектурной формы недостаточно, гладкие стены были практически немыслимы. Если мы строим дом, а не сарай, нужны декоративные элементы: как минимум, горизонтальные и вертикальные членения.
Зачем расчленять стену? Чтоб стена не подавляла человека, чтобы здание стало уютным, человекомасштабным. Здесь – главный смысл архитектурного декора (одних окон – мало).
Выходит, украшать фасад – не роскошь, а забота о прохожем, то есть и о нас с вами…
Посмотрим на этот фасад! На первый взгляд, он кажется богатым, сложным, с роскошью отделанным. Однако если приглядеться к отдельным деталям, мы увидим: они, в сущности, просты. Самые большие «архитектурные излишества» – это замковые камни над окнами первого этажа и очень скромный фриз.
Откуда же явилось ощущение роскоши? Дело в том, что фасад грамотно разбит на части. Речь идет как о «больших» горизонтальных и вертикальных полосах (например, межэтажный карниз), так и о более мелких членениях поля стены (руст). Они достаточно разнообразны, поэтому глаз не скучает.
Дом с виртуальными колоннами и правило троичного членения
Ордер с колоннами – основа классицизма. Ордер делится на три части:
- база;
- колонна;
- антаблемент.
У нас на дворе 1870-е, колонны и пилястры давно вышли из моды. А композиционная схема – осталась! В безордерном фасаде по-прежнему акцентируются три части:
- цоколь (соответствует базе);
- стена (соответствует колонне)
- карниз (соответствует антаблементу)
В высоте трех частей фасада соблюдались определенные пропорции, чтобы весь дом смотрелся гармонично. Существовали и более частные правила построения карниза с фризом и т. п.
Троичный принцип не терпел исключений. Конечно, и у современных домов есть крыша и подвал, но акцентируют ли их?
Ее величество симметрия
Можно найти несимметричные детали на этом фасаде, но много ли их? Дверь, труба, крошечные полуподвальные окошки в левой части здания. Это такие исключения, которые только подчеркивают правило: остальной дом – абсолютно симметричен. Лишь архитекторы модерна откажутся от этого принципа.
У симметричной композиции почти всегда имелся выделенный центр. То есть дом делился натрое не только по горизонтали, но и по вертикали: получаем центр и два крыла. Середина нашего здания обозначена небольшим ризалитом, цепями из рустов, балконом и аттиком. Углы дома тоже акцентированы цепью из рустов.
Кстати, красивый и разнообразный руст – один из секретов красоты этого фасада. На первом этаже ряды грубого руста «с набрызгом» чередуются с рядами без «набрызга». Все это противопоставляется более легким рустам второго этажа: единообразным и с тонкими швами.
Детали делаются легче от нижних к верхним этажам
Этот момент (облегчение рустов) – лишь частный случай общего правила: стенной декор, колонны и т. п. становятся более «легкими» и изящными на более высоких этажах. Поэтому старые здания кажутся внушительными и гармоничными.
Иерархия этажей
Один этаж не должен быть похожим на другой. Особым образом выделяется главный этаж с парадными помещениями или дорогими квартирами: его декор богаче.
Впрочем, у дома, который мы описываем, эта «иерархия» довольно двусмысленна. Судя по замковым камням над окнами, главным этажом можно было бы назвать первый. Однако у окон второго лучше разработаны наличники, сам же этаж намного выше (такая устремленность вверх – барочный прием, нехарактерный для строгого классицизма).
Карнизы и тяги
Главные членения фасада – горизонтальные. Это делает здание зрительно устойчивым.
Дом разбит на несколько непрерывных поясов, которые разделены горизонтальными линиями. Такие линии:
- Главный карниз под крышей;
- Межэтажный карниз;
- Подоконные тяги.
Карнизы и тяги были прямыми, крайне не рекомендовалось разрывать эти линии («правило непрерывности горизонтальных членений»). Искривление или разрыв создали бы дисгармонию и впечатление непрочности («неспокойный фасад»).
Обломы, или мулюры
Кстати! Посмотрим, как выглядят эти карнизы и тяги! Они тоже построены не абы как, а по правилам. Правила эти непросты, но самое важное из них таково: «не повторяться».
Детали зданий состоят из 15-16 элементарных форм, которые называются архитектурными обломами, или мулюрами. Из этих «кирпичиков» состоят все украшения классических фасадов, мулюры широко применялись и в эпоху эклектики. Рекомендовали чередовать прямолинейные и криволинейные, простые и сложные обломы. Одни элементы считались несущими, другие – венчающими.
Все это позволяло создать сложные, выразительные профили с игрой света и тени.
Влияет ли это на восприятие фасада в целом? Конечно, влияет!
Правило вертикальных осей
Окна и вертикальные членения стен образуют оси «снизу вверх»: например, одно окно должно находиться в точности над другим. Это классическое правило осталось даже в современной архитектуре и кажется нам самоочевидным, хотя, например, в средние века было не так.
В недалеком прошлом «правило вертикальных осей» соблюдалось гораздо строже. Мы видим, что не только окна разных этажей находятся на одной линии, но и участки фриза соответствуют оконным проемам, зато тумбы парапета на крыше «рифмуются» с простенками между окнами. Границы аттика в центре крыши совпали с границами ризалита.
Фасад дома пронизан «сквозными рифмами». Мы видим и глубокую симметрию, и глубокое разнообразие.
Вывод
Роскошь и красота исторических зданий – это не мешанина бессистемных «завитушек» на фасаде. Фасады производят впечатление именно потому, что построены по определенным правилам. Правила найдены зодчими путем проб и ошибок и завязаны, в конечном счете, на человеческую психологию, законы зрительного восприятия.
Это позволяло «очеловечить» дом, чтобы он выглядел как одушевленное существо, а не как давящая масса кирпичей.
Настало время (с 1920-х), когда на это сложное искусство наплевали, причем не только у нас. Нет, я прекрасно понимаю: нужно было обеспечить людей «кубометрами»… Однако история – процесс глубоко противоречивый, и бытовой комфорт уже сто лет шагает по планете в ногу с художественным идиотизмом.
Последствия мы видим каждый день.
Жители
Здесь жил хирург Разцветов, ставший внезапно для себя миллионером. Дело в том, что врач вложил заработанные деньги в акции Казанской железной дороги, а они резко выросли. Свой миллион профессор завещал бедным студентам-медикам и престарелым врачам (1902 год). По этому завещанию, Александра Разцветова хоронили как бедняка, однако за его скромными дрогами шли толпы.
Здесь жил перед расстрелом и другой профессор, Никита Эфрон (кузен мужа Цветаевой). «Вредитель» был убит в 1933 году. По версии лубянских костоломов, врач, посвятивший жизнь борьбе с сифилисом, мечтал лишить страну лекарства против сифилиса.
Среди его соседей в этом доме был чекист высокого полета Ефим Евдокимов, руководивший красным террором в Крыму. Тысячи врангелевских офицеров поверили в обещанную красными амнистию и не эвакуировались, а сдались.
«В результате были расстреляны до 12 000 человек, из коих до 30 губернаторов, больше 150 генералов, больше 300 полковников».
Так гласит наградной лист товарища Евдокимова.
За свои подвиги чекист получил орден Красного знамени, а потом еще два. Именно Евдокимов
«требовал санкции на арест Шолохова за то, что он разговаривает с бывшими белогвардейцами»
Это рассмешило даже Сталина:
«Как же писатель должен писать о белогвардейцах и не знать, чем они дышат?».
Несколько лет спустя арестовали не писателя, а самого орденоносца Евдокимова. Не вынеся пыток, он оговорил себя и был расстрелян.
© Дмитрий Линдер. Перепечатка текстов с linder.moscow без разрешения автора не допускается.
Часть статьи уже публиковалась на моем дзен-канале «Нетривиальная история».