Мясницкая, 21с1. Арх. В. И. Баженов, кон. XVIII века.
Дворец с угловой полуротондой стал вехой в истории московского классицизма и вызвал волну подражаний. С 1844 года дом занимало Московское училище живописи, ваяния и зодчества. В этих стенах побывало большинство наших великих живописцев: кто-то учил, кто-то учился, а кто-то и жил тут.
Но несмотря на все это созвездие имен, дом удержал имя первого хозяина.
Баженов и Юшков
История особняка темна и непонятна. В 1812 году сгорели документы (хотя до самого здания огонь не дошел), и лишь в записке Петра Юшкова, сына первого владельца, всплыло имя архитектора — великого Баженова. Однако даже это указание иногда подвергают сомнению.
Огромная полуротонда на углу, с колоннами — прием, нехарактерный для Василия Баженова — так полюбилась москвичам, что очень скоро на больших улицах выросло несколько других «наугольных» дворцов: например, дом Разумовской на Маросейке или «дом с мезальянсом» на Воздвиженке. Точно ли особняк Юшкова был самым первым?
Чаще всего его датируют началом 1780-х. Четырехэтажная громада в это время казалась настоящим небоскребом и принадлежала исключительному богачу.
Фортуна в первый раз улыбнулась Юшковым на заре XVIII столетия, когда Василий Алексеевич вышел в фавориты царицы Прасковьи Федоровны и двадцать лет управлял ее имениями. Она была вдовой царя Ивана V (брат Петра I).
Одной дочерью этой царицы была Анна Иоанновна, другой — царевна Прасковья, фаворит которой Иван Дмитриев-Мамонов жил тогда точно на месте Юшкова дома. Иван Юшков — помещик многих тысяч душ — купил этот участок через несколько десятилетий, к 1780 году. Он был гражданским губернатором Москвы, бежавшим из Москвы во время знаменитого Чумного бунта.
Пишут, что в 1780-х в этих стенах уже гремел светский салон с Новиковым, Херасковым, Баженовым, Карамзиным… увы, фантазии! Иван Юшков жил в другом доме, в Китай-городе, а этот не достроили до его смерти (1786 год). Даже в 1824 году, по документу,
«главного корпуса два верхних этажа совсем не отделаны, без полов, потолков и печей, отделан только второй этаж».
Петр Юшков — сын и наследник Ивана Ивановича — сорок лет не мог достроить начатое. Нельзя сказать, что это произошло от недостатка денег, ведь Юшков-младший только и делал, что проматывал отцовское наследство. Балы на загородной даче бушевали три недели кряду, в округе встали фабрики: рабочие бежали посмотреть на фейерверки; монашки, чтобы поглазеть на праздник, карабкались на стены Новодевичьего монастыря… Не удивительно, что в итоге Юшков-младший прогорел.
МУЖВЗ
Перов, Саврасов, Шишкин, Левитан, Поленов, Аполлинарий Васнецов, Шехтель, Волнухин, Нестеров, Коровин, Петров-Водкин, Архипов, Трубецкой… перечень можно продолжать и продолжать.
«Кружок любителей натурной живописи» появился в доме на Ильинке в 1832 году. В 1838 году он взял в аренду дом Юшкова, а в 1844 — выкупил. В тот момент заведение называлось «Училищем живописи и ваяния». Два десятилетия спустя к «ваянию» прибавилось и «зодчество»: в состав училища влилась дворцовая архитектурная школа, восходящая ко временам Ухтомского и Казакова.
Состав учащихся был демократичным, и уже в 1850-х малочисленные дети офицеров и купцов терялись среди массы мещан и крестьян.
Талантливым выдавали крошечную стипендию. Одним из стипендиатов (1870-е) был завтрашний король русских пейзажей Исаак Левитан — в ту пору мальчик в поношенном клетчатом пиджаке, буфетчик мальчика из жалости подкармливал в долг колбасой. После занятий студент прятался от сторожа на верхнем этаже Юшкова дома, чтоб тихонько переночевать в тепле.
Классом пейзажа здесь руководил Саврасов (в память об авторе «Грачей» теперь висит мемориальная доска), потом Поленов, а потом — Аполлинарий Васнецов. Главный, натурный класс вели Перов с Прянишниковым. Говорили, что у них и шуба одна на двоих и что зимой оба художника ее носят по очереди.
Кроме художеств здесь давали общеобразовательные дисциплины. По словам Гиляровского, многие студенты-бедняки пренебрегали «лишними» науками. Однако так ли это было? Читавший в этих стенах лекции Ключевский отмечал, что ни одна аудитория не вдохновляла его так, как Училище живописи, ваяния и зодчества.
В начале XX века это был чуть ли не единственный московский институт, в который принимали без справки о благонадежности. Неудивительно, что многие студенты оказались радикалами. В 1905 году художники создали «революционную дружину», штаб-квартира была здесь. Ограбив оружейный магазин на Лубянке, боевики вооружились до зубов. Огромный подвал под двором училища превратился в тир: студенты там расстреливали гипсовые статуи — дипломные работы прежних лет.
Вожаком дружины был знаменитый скульптор Коненков.
Шесть лет спустя в училище попал еще один бунтарь, Маяковский…
Множество нитей связывало школу живописцев со словесностью. В этих стенах бывал и Чехов (навещал учившегося живописи брата, Николая Павловича) и Толстой, который заезжал к Перову в класс и на выставку передвижников. Несколько лет спустя Лев Николаевич приехал к Пастернакам.
Детство поэта
Одним из преподавателей был Леонид Пастернак — именитый художник. Шел 1894 год. 10 октября по улице Мясницкая проехал черный катафалк: окончилась эпоха Александра III.
«Москва снимала шапки и крестилась».
Четырехлетнего Бориса Леонидовича мать взяла на руки, они взирали на море голов с балкона ротонды, за перилами. Это одно из первых воспоминаний поэта.
А 23 ноября ребенка разбудила музыка:
«Наверное, меня вынесли к гостям, или, может быть, сквозь раму открытой двери я увидел гостиную. Она полна была табачного дыма. Мигали ресницами свечи, точно он ел им глаза. Они ярко освещали красное лакированное дерево скрипки и виолончели. Чернел рояль. Чернели сюртуки мужчин. Дамы до плеч высовывались из платьев, как именинные цветы из цветочных корзин. С кольцами дыма сливались седины двух или трех стариков».
Одним из старцев был Николай Ге, а другим — Лев Толстой. Писатель ездил на квартиру к Пастернакам, чтобы послушать там концерт. Играли знаменитый виолончелист Брандуков и скрипач Гржимали.
Позднее старший Пастернак проиллюстрирует «Войну и мир» и «Воскресенье», будет писать портреты членов семьи Льва Николаевича…
Где в это время жили Пастернаки?
«Во дворе, против калитки в небольшой сад с очень старыми деревьями, среди надворных построек, служб и сараев возвышался флигель. В подвале внизу отпускали горячие завтраки учащимся. На лестнице стоял вечный чад пирожков на сале и жареных котлет. На следующей площадке была дверь в нашу квартиру».
Пятнадцатью годами раньше в том же флигеле кормился в долг голодный Левитан…
Флигель сломали в 1902 году, а годом ранее Леониду Осиповичу дали квартиру на четвертом этаже Юшкова дома. Борис Пастернак будет жить здесь до 1911 года.
В детстве, я как сейчас еще помню,
Высунешься, бывало, в окно,
В переулке, как в каменоломне,
Под деревьями в полдень темно.
Тротуар, мостовую, подвалы,
Церковь слева, ее купола
Тень двойных тополей покрывала
От начала стены до угла.
Речь шла о Юшкове (в наши дни — Боброве) переулке и ныне разрушенной церкви святых Флора и Лавра. Где они, эти тополя?..
ВХУТЕМАС
Настало время аббревиатур. Собственно, «МУЖВЗ» принадлежит уже нашей эпохе, до революции это было «Московское училище живописи, ваяния и зодчества». В 1918 году училище назвали «Первыми свободными государственными художественными мастерскими» (СГХМ). «Вторыми» мастерскими была Строгановка. В 1920 году оба заведения объединили и назвали ВХУТЕМАСом (Высшие художественно-технические мастерские) — именно это имя обычно вспоминают в наше время.
Фотография 1880-85 годов, раскрашенная в 1927 году (подрисовали праздничное оформление к десятилетию революции по проекту Александра Веснина):
ВХУТЕМАС 1920-х — это Малевич, Кандинский, Татлин, Родченко, Фаворский, братья Веснины и многие другие. Рассказ о них — книга, а не статья. «В одном из флигелей» (интересно, в каком?) действовал «клуб Поля Сезанна». Время от времени среди студентов проносилось:
«Братва, пошли на Маяковского!»
На демонстрации носили чучела Чемберлена и других «буржуев», которые изготовлял учившийся в те времена во ВХУТЕМАСе Образцов.
В 1926 году вывеску снова изменили. Так появилась некрасивая аббревиатура ВХУТЕИН (Высший художественно-технический институт). Четыре года спустя (1930) ВХУТЕИН приказал долго жить: институт раздробили на части. Одним из осколков стал Московский архитектурный институт — он до сих пор занимает дворец на Рождественке, до революции относившийся к Строгановскому училищу.
У истоков МИФИ
Другой осколок — Московский полиграфический институт — занимал Юшков дом. В 1941 году институт эвакуировали в Курган. Год спустя пустующее здание передали Московскому механическому институту боеприпасов.
Занятно: оружейникам досталось от полиграфистов большое наследство: лаборатории, библиотека, часть преподавателей, студентов и даже первый директор Алексей Дыгерн.
В 1945 году из названия исчезли «боеприпасы». А в 1953 году Московский механический институт превратился Московский инженерно-физический институт — МИФИ.
Вот каким образом дом Юшкова, в духе времени, постепенно перешел от лириков — к физикам. Однако в наши дни мало кто помнит, где МИФИ начинался. Ведь в 1962 году дом с колоннадой и полуротондой (внезапно) приглянулся Никите Хрущеву. Здесь оказался свежий совнархоз, а физиков переселили в недостроенные корпуса на Каширском шоссе. Как вспоминают люди, этот переезд был равнозначен двум пожарам или военной эвакуации.
Не удалось перевезти только мюонную лабораторию, и она оставалась в доме Юшкова до 1988 года.
Юшков дом меняется
От интерьеров училища (не говоря уже о баженовских) сохранилось не так много. То, что есть в наши дни — это, в основном, стилизация. Впрочем, при перестройках было невозможно полностью уничтожить планировку XVIII века. Баженов создал много круглых и овальных залов, разделенных капитальными стенами, их толщина доходила до сажени.
На третьем этаже остался зал с оригинальной колоннадой.
Уже в 1870-х дом капитально ремонтировали, заменив большую часть перекрытий и интерьеров.
Нижний этаж постоянно сдавали в аренду, и на дореволюционной фотографии читаем: «продажа цвѣтовъ».
В эпоху «развитого социализма» дом был занят разными бюрократическими учреждениями, потому интерьеры снова изменились.
И даже в 90-х реставраторы, по неведению, изменили первоначальный элемент конструкции — столб со сводами в основе угловой полуротонды (деталь, из-за которой в авторстве Баженова сомневаются).
Утраты во внешнем декоре не так велики, но и здесь можно отыскать отличия. Скажем, ажурная решетка с лирами украшает угловой балкон лишь с 1890-х, прежде там находилась балюстрада:
Как показали изыскания, верхние окна на полуротонде при Юшковых были круглыми.
Вокруг главного дома стояло несколько изначальных построек, которые до нас не дошли. Нынешние дома-спутники появились на рубеже XIX и XX веков. Это соседний корпус по Боброву переулку (строение 2), многоэтажные жилые здания (строение 5 и строение 8), художественная мастерская (строение 10) и кухня со столовой (строение 6).
Еще одна постройка, во дворе, была несколько лет назад утрачена.
Неистовый Глазунов
В конце 80-х круг замкнулся: дом, когда-то занятый художественной школой, вновь перешел к художникам. Теперь здесь Академия живописи, ваяния и зодчества Ильи Глазунова. Когда он собирался выбить дом, это считали делом безнадежным.
— Томский не сумел, Вучетич не смог, брось гиблое дело, побереги себя!
Но, как рассказывает Лев Колодный, случилось вот что:
Неистовый Глазунов нашел союзников. Побывал в Кремле на приеме у генсека КПСС Горбачева, премьера Рыжкова, главного идеолога Яковлева… Решение прорабы перестройки приняли, деньги дали… Но окопавшиеся в “доме Юшкова” арендаторы, за каждым из которых стояли министерства с министрами, членами ЦК, не отдавали художникам строение.
Решительный удар по засевшим в здании конторам нанес кулаком Егор Лигачев, член тогда всесильного Политбюро. Он после беседы с Глазуновым приехал на Мясницкую, посмотрел на хлев, в который превратили советские учреждения дворец, возмутился увиденным и принял “волевое решение”. Кому звонил, кому что говорил – не слышал. Только после его визита конторы вылетели с Мясницкой.
При академии Юшков дом отреставрировали.
К несчастью, в 2014 году Москва лишилась еще одной интересной дореволюционной постройки. Это был выставочный комплекс, возведенный в начале XX века архитектором Николаем Курдюковым. Остекленные перекрытия проектировал инженер Шухов. Зал стал одним из центров культурной жизни Серебряного века: в 1911 году здесь выставлялись мирискусники, а 1912 прошла экспозиция группы авангардистов «Ослиный хвост».
В начале XXI столетия постройку довели до состояния руины, а потом снесли. Предполагалось выстроить на этом месте новый павильон, но закон запрещает новое строительство на территории объекта культурного наследия.
Снесенный павильон заполнял двор Юшкова дома и был связан с главным зданием тоненькой «пуповиной».
Так что теперь внутренний двор оригинальной формы можно увидеть вновь. Его конфигурация дала пищу легенде о том, что Баженов здесь изобразил масонский символ «рог изобилия».
Интересно, что со двора не четыре, а пять этажей. Верхний надстроили в 1930-40-х годах в ходе очередной реконструкции, этот этаж возвышается над первоначальным венчающим карнизом.
© Дмитрий Линдер. Перепечатка текстов с linder.moscow без разрешения автора не допускается.