Большая Лубянка, 2, 1897-98, арх Н. М. Проскурнин и В. А. Величкин; 1900-1902, арх. А. В. Иванов; 1932-33, арх. А. Я. Лангман и И. Г. Безруков; 1944-48, арх. А. В. Щусев; 1983-86, арх. Г. В. Макаревич.
О знаменитом здании я напишу пока довольно коротко (как часто поступаю с очень важными домами), ведь рассказать как следует — значило бы размахнуться на целую книгу.
Здесь с XVIII века стоял двухэтажный особняк князей Дадиани, которым после 1812 года владело три поколения богачей-помещиков Мосоловых. Коннозаводчик Федор Семенович Мосолов держал тут первоклассную коллекцию картин, полную Рубенсов, Веласкесов и Рембрандтов, его племянник, Семен Николаевич, страстно коллекционировал гравюры, а сын племянника, Николай Мосолов, и сам стал крупным офортистом, академиком. Мосолов-третий сдавал дом под меблированные комнаты, которые описал Гиляровский. Жили тут
«спокойные, небогатые люди, любившие уют и тишину».
Мосолов продал владение страховому обществу «Россия». И вот в 1897-98 годах архитекторы Николай Проскурнин и Виктор Величкин возвели доходный дом, который лег в основу здания госбезопасности. Он был в то время фантастически прекрасен… и для нас неузнаваем. Изысканные башенки напоминали о высоких ратушах в ганзейских городах.
Если вглядеться, понимаешь, что дом вдвое уже, чем теперь. По центру сегодняшнего здания проходила Малая Лубянка, которая в те времена вливалась в Лубянскую площадь. С другой стороны этой улицы в 1900-1902 годах выстроили еще один, узенький дом в похожем стиле (архитектор Александр Иванов). Этот дом тоже станет частью современного здания-голиафа. До 1940-х весь этот ансамбль выглядел так:
Правая треть современной «Лубянки» еще не была создана — там пестрела малоэтажная застройка (см. статья о Консисторском здании и Тайной канцелярии).
До революции Лубянка считалась главной улицей страховщиков: то ли 15, то ли 20 страховых компаний. А после революции стали шутить, встречаются-де на Лубянке двое прохожих:
— Скажите, пожалуйста, где здесь Госстрах?
— Где Госстрах — не знаю, а Госужас — вот он.
Сначала ведомство Дзержинского выбрало дом № 11, но быстро стало расползаться по улице, и уже в 1919 году место «России» заняла Московская ЧК.
Старое здание не доходило до Фуркасовского переулка: до 1930-х там стояло несколько малоэтажных домиков (№ 4, 6, 8, 10)…
Аркадий Лангман и Иван Безруков взгромоздили в этом месте мрачную многоэтажную пристройку в «стиле КГБ», рядом с которой можно было только проходить, но не останавливаться. Романюк вспоминал: встал как-то у стены, и тут же подошел солдат с винтовкой, штыком и выразительным жестом: «уйди, не положено!».
Контраст между старым и новым бросался в глаза — и здание «Госужаса» решили привести к общему знаменателю. На стол Берии уже лег проект Щусева, но разразилась война, и Алексей Викторович начал строить только в 1944 году, по измененному плану.
В этот момент исчез (точнее сделался одним из внутренних дворов) южный отрезок улицы Малая Лубянка. Дома 1898 и 1902 годов объединили, весь комплекс расширили к юго-востоку. Правая стена прошла по тому месту, где в XVIII столетии были подвалы Тайной канцелярии: там мучили людей на дыбах. Восточный же угол постройки, рядом с Фуркасовским переулком, высится на месте храма с символическим именем — Усекновения главы Иоанна Предтечи на Малой Лубянке. Крошечную церквушку сложили из камня еще в XVII веке, легенда же связывает ее начало с эпохою Ивана Калиты: 1337 год!
Работы (силами военнопленных) завершили к 1948 году. Однако это не прибавило ансамблю цельности. Левую половину— бывший дом общества «Россия» — Щусев радикально переделывать не стал. И 30 следующих лет здание казалась склеенным из двух дисгармоничных половин: оно было похоже на лицо, которое перекосила судорога.
При этом сами половины — хороши, и часть, построенную Щусевым, оценивают весьма высоко.
До самого конца 1970-х главное здание КГБ венчала пара унаследованных от «России» женских статуй: «Утешение» и «Справедливость». Лучшей насмешки не придумаешь!
Наконец, в 1980-х, по распоряжению Андропова (он, как известно, тут работал много лет) архитектор Глеб Макаревич привел оба фасада к общему знаменателю…
Сравниваешь «было» и «стало», и в мозгу всплывает древняя книгоиздательская шутка:
«Что такое телеграфный столб? Хорошо отредактированная лиственница».
Зато теперь все гладко, единообразно.
О том, что было внутри «самого важного учреждения», писать не буду. Про недолговечного генсека говорит мемориальная доска. В других сегментах необъятного здания работала внутренняя тюрьма, через которую прошло много известных людей — от Бухарина до Солженицына.
Одним из первых узников Лубянки оказался Ленин. Нет-нет, не лидер РСДРП, а сын мирного агронома. Именно этот агроном когда-то одолжил Владимиру Ульянову паспорт, чтобы поднадзорный революционер сумел выскользнуть за границу. По наиболее правдоподобной версии, так и появился знаменитый псевдоним.
Последним узником стал пилот-разведчик Гэри Пауэрс, которого сбили над Свердловском в Первомай 1960 и посадили за шпионаж. Но очень скоро Пауэрса обменяли на советского разведчика Рудольфа Абеля.
© Дмитрий Линдер. Перепечатка текстов с linder.moscow без разрешения автора не допускается.