Петровка, 26с5, до 1757, 1857, 1930
Слоеный дом
Домовладение 26 обширно. Княжеский особняк, вокруг которого все исполины выросли, прячется в глубине двора. Чтобы увидать древние палаты, следует пройти сквозь арку в строении 3 от Крапивенского переулка. Вас будет ждать там… разочарование!
Пятиэтажный 38-квартирный дом, зверски надстроенный и перестроенный, не выглядит на середину XVIII века, так что вам придется просто мне поверить: под штукатуркой прячутся стены двух нижних этажей, сложенные до 1757 года. Особняк строили «покоем», то есть в виде буквы «П». Пространство между ее палочками — где белеет странноватый декор — заполнили лишь во второй половине XIX века. Наконец, при советах добавили четвертый и пятый этажи.
Две княжеских семьи
Старенький князь Алексей Львов служил еще в 1680-х стольником, получил рану под Нарвой, а полстолетия спустя, на покое, присоединил к усадьбе целый переулок. Львова нужно считать первым хозяином палат. Дом долгожителя наследовала дочь Елизавета (1759 год), вышедшая замуж за князя Сергея Одоевского. Сын их был адъютантом у Потемкина и бородинским генералом, один из внуков, Александр Иванович — декабристом, а другой, Владимир Федорович — отцом русской фантастики. В книге «4338-й год» последний из князей Одоевских предсказал блоги и Интернет.
Как полагают, в раннем детстве, до французского нашествия, фантаст бывал у дедушки в особняке. Во всяком случае, крестили мальчика в соседнем храме Сергия Радонежского.
«Жена Наполеона»
В 1812 году огонь обошел этот квартал стороной. Дом занимал тогда маршал Луи Александр Бертье – начальник штаба Бонапарта, 17 лет вместе с ним ездивший в одной карете. Острые на язык гвардейцы окрестили безотказного штабиста «женой императора». Роль, между прочим, непростая!
«Наполеон вызывал Бертье к себе для уточнения деталей предстоящей операции 17 раз за одну ночь… Однажды он схватил несчастного Бертье за горло и безжалостно колотил головой о каменную стену до тех пор, пока не обессилел сам».
«Жена» бежала только в тот момент, когда неприятель дошел до Парижа. Маршал пошел служить к новому королю-Бурбону, еще не зная, что вернется император-Бонапарт. А тут вернулся… впереди было Сто дней.
Маршал не мог теперь сражаться ни на стороне, ни против своего кумира, бежал в Баварию и, наблюдая бесконечную колонну русских войск, шагающих на запад, выбросился из окна.
Принципы штабной службы, которые разработал Луи-Александр Бертье, соблюдаются в разных армиях и по сей день.
Доктор Гааг, Толстой и зайцы
Усадьба через брак ушла в третий знатный род — Дурново. Потом случилось странное:
«бывшее владение князя Львова переходит из рук в руки, причем одни и те же. В 1832 году дом принадлежит Гавриле Ивановичу, а в 1838-м — Авдотье Андриановне Кондратьевой. В 1843-м — Дурново, в 1849-м — Кондратьевой, в 1856-м — опять Дурново».
До середины XIX века здесь была идиллия, на месте большинства построек цвел и пах огромный сад. Однако одинокий особняк уже в ту пору играл роль доходного дома.
Кроме святого врача Федора Гааза, в Москве жил еще Федор Гааг. Доктор Гааг, квартировавший в этом доме, спасал руку, писавшую «Войну и мир». Лев Николаевич охотился на зайцев (как Ростовы!), перелетел через голову лошади, получил сотрясение мозга и перелом с вывихом. Ослушавшись врача, горячий граф несколько дней спустя снова помчался на охоту, сбил повязку и вновь вывихнул плечо.
Пришлось спешить в Москву, на садистическую операцию: чтобы обратно вправить руку, надо было вновь ее сломать. Эту задачу выполнили два хирурга (Александр Попов, Федор Гааг). Вмешательство
«выполнялось под наркозом хлороформом, но Лев Николаевич долго не мог уснуть, четыре дюжих человека не могли справиться с ним, и его пришлось привязать-таки к столу и дать повышенную дозу анестетика. В фазе возбуждения граф не ругался, как это обычно наблюдали у оперируемых рабочих, а только закричал на всю комнату: «Друзья мои, жить так нельзя… Я решил… [вырезано цензурой]».
К счастью для автора и для его романа, руку вправили. Дело было в Кремле, на квартире у тестя, отца Софьи Берс. Шел 1864 год.
Поминки по Якушкину
Другой известный врач, Павел Пикулин, жил здесь в 1850-х и лечил декабриста Якушкина. Когда Иван Яковлевич скончался, дома у Пикулина собрались на поминки другие декабристы: Гавриил Батеньков, Матвей Муравьев-Апостол…
Еще один адрес замечательного терапевта — это дом на Покровском бульваре (№ 19). Павел Лукич лечил Фета, Тургенева, спас заболевшего холерой Грановского и переписывался с Герценом.
Эпилог
В 1870-х зубной врач Лазарик купил все это владение и развернул строительство многоквартирных домов. В рассказе о них — продолжение истории усадьбы.
Что же касается истории главного дома, то он, как мы говорили, надстраивался дважды. В реестре памятников названы 1857 и 1930 годы, хотя, возможно, эти данные неполны.
Самые старые среди известных фотографий восходят к первым годам прошлого столетия:
На исходе XIX века тут было три этажа с квартирами, органным магазином и даже театром-варьете «Альказар» (до 1897 года), на смену которому пришли типография и ювелирная мастерская.
Еще один вид с катка, фотография 1904 года:
А этот колоритный фотоснимок относится к началу войны:
«Жильцы домоуправления № 19 Коминтерновского района г. Москвы, укладывают дрова, заготовленные на зиму».
Дом остается жилым до сих пор.
© Дмитрий Линдер. Перепечатка текстов с linder.moscow без разрешения автора не допускается.