Милютинский переулок, 18с3. Конец XVIII века, 1847 г., 1875 г., архитектор А. Ф. Шимановский.
Правее переделанного храма, в самой глубине двора, поставлено «глаголем» серое и скучноватое строение 3. Внешность обманчива! Пишут, что в его основе лежат какие-то постройки XVIII века, то есть дом причта старше, чем сам храм. Г-образный контур хорошо виден уже на Хотевском плане Москвы (1852), а в 1875 году лишенное декора здание могло получить нынешний облик. Хотя в это трудно поверить.
Здесь жило духовенство польской католической церкви святых апостолов Петра и Павла. В 1920-х против ксендзов начали войну их земляки из польского общества «Труд», которое работало под патронажем коммунистов. Правление «Труда» писало в чрезвычайную жилищную комиссию жалобы:
«…в данном владении находятся еще 2 флигеля, занятые под жилье лицами, не имеющими ничего общего с Обществом как напр. ксендз, купцы и т. д. <…> Общество возбуждает вопрос о выселении из дома по Милютинскому пер. № 18 граждан не состоявших на советской службе и не принадлежащих к рабочему классу».
«Труд» занимал библиотеку в стиле «неоготика», но стал претендовать и на другие здания при церкви. То, что давным-давно живущие во флигеле священники «не имели ничего общего с обществом», значило, что их надо гнать в шею…
Однако более серьезные проблемы у поляков — и у «Труда», и у духовенства — начались позже и были связаны с Лубянкой.
Несколько раз брали под стражу настоятеля, Петра Зелинского. Он мог уехать в Польшу, но сознательно решил остаться в СССР и был в очередной раз арестован. Погиб в ссылке от сыпного тифа (1931 год).
В этом году арестовали следующего настоятеля, Карла Лупиновича, который обвинялся в том, что
«руководил работой по вовлечению детей в жизнь костела, воспитывал их в антисоветском духе. Принимал активное участие в контрреволюционной и антисоветской деятельности хорового кружка».
Любитель пения уехал на три года в Казахстан, но был арестован и там, обвинен в шпионаже и… вновь приговорен к трем годам ссылки в Казахстан. Однако годы шли, и красная Фемида становилась кровожаднее: в январе 1937 года Лупиновичу дали десять лет лагерей. А в декабре того же года вновь судили и приговорили к расстрелу.
Третий священник, Михаил Цакуль проходил в 1931 году по тому же делу, но после ссылки сумел возвратиться в Москву… чтоб получить пулю в затылок в августе 37-го. Перед последним арестом он проживал в доме 17, почти напротив своей церкви.
О том, какой люд жил в «польском дворе» к концу 1930-х, говорят «расстрельные списки» по Москве: речь шла, наверное, об этом здании и бывшей богадельне. Было убито девять человек: шестеро поляков, украинец, литовец и кореец, почти сплошь — рабочие. Зачем-то расстреляли даже пожилого дворника школы № 275.
Предполагают, что до революции в большом приходском доме были не только квартиранты, но и учебные заведения. Известно, что кроме женской школы при храме имелась мужская, а также начальное приходское училище.
Теперь здание занято разными организациями.
© Дмитрий Линдер. Перепечатка текстов с linder.moscow без разрешения автора не допускается.